В этой статье я попытаюсь ответить на несколько вопросов об изначальной цели и идее психоаналитических институций и о том, как эта идея постепенно искажалась в ходе психоаналитической истории. Я добавлю несколько личных замечаний о роли психоаналитических институтов в будущем.

– Зачем вообще нужны психоаналитические институции? Социологический вопрос: какой цели служат институции?

– С широкой точки зрения, институции выполняют следующие задачи в обществе: они продвигают определенную цель (политическую идеологию, конкретный государственный вопрос: здравоохранение, безопасность нации), в нашем случае цели психоаналитические: распространение психоаналитических знаний внутри культуры (информационно-пропагандистская деятельность), организация и поддержание высокого уровня профессиональной подготовки для нашей профессии, задают статус профессии в обществе и в отношении к региональной и государственной власти.

IPA, основанная в 1909 году, была занята не только этими задачами наступления, но и должна была защищать психоанализ от предрассудков и нападок со стороны научного и политического сообщества того времени. Если бы психоаналитические институции только смиренно служили этому делу, не было бы вообще никаких проблем, институции были бы на благо всех его членов.

– Почему психоаналитические институты отклоняются от этого изначального пути?

– Мы знаем, что нам рассказывает история: психоаналитическое сообщество IPA и его национальные отделения после первоначального успеха с 70-х годов прошлого века страдают как количественным, так и качественным спадом: снижение числа кандидатов и членов организации, бюрократизация, инфантилизация кандидатов, подавление творческих способностей и инновационных исследований в профессиональном сообществе из-за доминирующих господствующих идей и подавления «отклоняющихся от нормы» новых концепций.

Причины такого развития разнообразны, они в основном проистекают из общей динамики развития институций, когда стремление к власти и признанию преобладает и  подрывает деятельность, служащую делу. Возникает вопрос: как следует организовать их, чтобы максимизировать пользу (благо) и минимизировать ущерб (проклятие)?

– Какова моя личная позиция и как я ее выработал?

– Не буду долго останавливаться на моем выборе профессии и психоанализа. Я просто процитирую Оскара Уайльда: у меня самые простые вкусы. Я всегда довольствовался лучшим.

В Цюрихе, где я родился, вырос и прошел обучение, в 70-х годах произошел раскол психоаналитического движения:

IPA столкнулась с тем, что появились и стали развиваться  свободные психоаналитические институции, которые вступили в конкуренцию с ней.

Я прошел тренинг в официальном отделении, но также был вовлечён в свободные сообщества. Мне никогда не нравились инфантилизирующие и отнимающими много времени ритуалы и механизмы в бюрократизированном отделении IPA. Я предпочел свободу мысли и слова и преследовал клинические, научные и творческие интересы.

Я многим обязан двум своим обучающим аналитикам (первый член официального отделения, второй - член свободной институции), моим многочисленным супервизорам в Швейцарии, Германии и Франции, а также сравнительно либеральной, сердечной и коллегиальной атмосфере в Швейцарском национальном отделении IPA, который в конце концов принял или хотя бы терпит такое дикого и страстного «зверя» психоанализа, как я.

Моя личная позиция по отношению к психоаналитическим институциям  возникла из моего опыта: моя позиция по отношению к ним прагматическая, я считаю их инструментами и проводниками психоаналитического дела, они слуги, а не хозяева.

Мы, аналитики, должны совершенствоваться на протяжении всей жизни, мы сами должны стать мастерами своей профессии, сохранять свежий взгляд «начинающего» на протяжении всей жизни и карьеры.

Институция всегда должна подвергаться критической оценке: служит ли она по-прежнему общему делу или превратилась в бюрократического монстра, подавляющего свободу и развитие своих участников, пожирающего время и энергию в бесконечной внутренней агрессивной борьбе за власть?

– В чем заключалась первоначальная идея ECPP?

– Когда мы основали ECPP во Львове в 2003 году, идея заключалась в том, чтобы объединить практикующих психоаналитиков работающих с двумя основными концепциями психоаналитической практики: сопротивлением и переносом.

Конечно, это также означало и работу с концепцией динамики бессознательного, предложенной и описанной Фрейдом. С самого начала мы пытались минимизировать влияние бюрократии и распахнуть двери институции для новых участников как можно шире. Чтобы предотвратить самодисквалификацию «политики попустительства», мы установили минимальные стандарты, и эти стандарты тщательно соблюдались.

Во время моего президентства (2003–2008 гг.) была заложена здоровая основа для роста и дальнейшего развития. Вторым Президентом был Михаил Решетников, и в этот период ECPP, как новая и открытая к сотрудничеству европейская организация, вызвала большой интерес и стала активно развиваться, особенно в России и других странах Восточной Европы.

Последующим президентам (Барбара Фицджеральд, Николь Акнин, Адриан Роудс) пришлось столкнуться с проблемой руководства сообществом в трудных «погодных» условиях первых надвигающихся институциональных кризисов, и они успешно справились с этом вызовом.

Теперь задача состоит в том, чтобы сделать ECPP важной психоаналитической институцией в своей области.

– Психоанализ в Восточной и Западной Европе — это подразумевает разную историю, разную институциональную динамику?

– Психоанализ в Восточной и Западной Европе исторически отличается во многих отношениях. В первые 30 лет истории психоанализа, вплоть до двадцатых годов прошлого века, психоанализ прочно закрепился в крупных европейских городах, таких как Вена, Цюрих, Берлин, Лондон, Москва. Сталинские репрессии и подавление психоанализа положило конец параллельному развитию в Восточной и Западной Европе.

Знаменитый указ Б. Ельцина положил конец периоду застоя, который длился 70 лет, и началось настоящее возрождение психоанализа в России и других странах Восточной Европы. В 90-е годы началось возрождение психоанализа в России и других странах Восточной Европы. Но сразу же стали очевидны разные уровни организационной структуры на Востоке и Западе: сильно бюрократическая организационная машина, такая как IPA (а также EFPP как ещё одна сильная организация европейских психоаналитических практиков) встретилась с плохо организованным психоаналитическим ландшафтом Восточной Европы.

Тогда любой страстно увлеченный и глубоко заинтересованный в психоанализе клиницист из России, сталкивался с неприемлемым выбором: либо подчиниться режиму и правилам IPA (шатловый анализ, строгая иерархическая формализация тренинга и оценки), включая адаптацию к западной культуре и ее ценностям или отвергнуть этот режим и прокладывать свой собственный путь через психоаналитические джунгли.

Понятно, что в этой ситуации ECPP предлагала третий вариант: стать членом психоаналитической организации без принуждения к подчинению. И самое главное, играть активную новаторскую роль в развитии этой молодой организации. Тогда как в Западной Европе ECPP вышла на заполненный рынок психоаналитических организаций и не имела возможности зарекомендовать себя в качестве сильного игрока.

– Будущее психоанализа — какова роль психоаналитических институций в будущем?

– Я глубоко убежден, что будущее психоанализа во всем мире находится в руках тех, кто практикует его хорошо и правильно и сохраняет дух психоанализа и его основы. Мой друг Хорст Кэхеле, ушедший недавно, как-то задал вопрос: Кто владеет психоанализом?

Я твердо верю, что те, кто овладевает психоаналитическими инструментами в процессе серьезного тренинга и правильно их практикует, являются законными владельцами.

Качество восприятия и контроля Бессознательного отражает степень реального владения психоанализом, а не факт членства в психоаналитической организации, какой бы она ни была.

Будущая роль психоаналитической организации — стать истинным слугой тех, кто со всей серьёзностью и страстностью практикует психоанализ.

То, насколько успешно организация выполнит эти задачи и сможет эффективно справиться с культурными и социальными изменениями, будет определять ее успех или неудачу.