Интервью Гридаевой Галины Витальевны

Сегодня мы с вами оправимся в Пензу – город в центре европейской части России, расположенный на берегах реки Суры. Численность населения в городе 520 тысяч человек (данные Википедии). Региональное отделение ЕАРПП в г. Пенза состоит из 12 человек.

Знакомьтесь, председатель РО-Пенза – Умная Екатерина Львовна, специалист в области психологии и психоанализа. Ее личная профессиональная практика насчитывает более 20 000 часов, а стаж работы - более 20 лет.

Отдельно хочу отметить, что Екатерина Львовна активно участвует в жизни организации, проводит обучающие программы, пользуется заслуженным уважением коллег. Кроме того, это  – очаровательная и харизматичная женщина, разговор с которой доставил мне огромное удовольствие и ощущение гордости за нашу профессию.

- Когда в Пензе сформировалась группа интересующихся психоанализом?

- Очень долго я была одна. Поступила в ВЕИП (Восточно-Европейский Институт Психоанализа, г. Санкт-Петербург) в 2002 г. До этого была психотерапевтом, но достойных собеседников на тему психоанализа не было, не с кем было поговорить. Была идея-фикс: создать региональное сообщество для того, чтобы можно было говорить на одном языке. Начала с личного примера —  общалась с коллегами, делилась знаниями, возникали вопросы, интерес. Коллеги говорили, что хотят учиться вместе со мной, и уже на следующий год по моим стопам в ВЕИП поступили несколько человек из Пензы.

Я по образованию  – врач, работала врачом-инфекционистом в стационаре, затем ушла в декретный отпуск в 1995 году. После него встал вопрос — возвращаться в больницу (а это 90-е годы, сложный период для работников бюджетной сферы) или нет. Хотелось развиваться. Помогли перестроиться мои личные встречи с психотерапевтом. Это удивительная история, я нечасто ее рассказываю. Я отдыхала в Пятигорске, в санатории «Зори Ставрополя» в 2000 году, шла мимо кабинета психотерапевта и решила зайти. В прямом смысле слова – мимо проходила. Был кризисный момент в моей жизни, на душе было тяжело. Этому психотерапевту Валентине я и обязана поворотом в моей судьбе. Было всего две встречи, но я была изумлена, как простым разговором можно «поставить мозги на место». Понимаете, я врач, привыкла заниматься лечением – операции, медикаменты, это мне было понятно. Для меня мысль о том, что человеку можно помочь простым разговором, без каких-либо специальных манипуляций – эта мысль была удивительна. Эта женщина посоветовала учиться в Москве, обозначила путь, дала книгу Виктора Викторовича Макарова «Избранные лекции по транзактному анализу». Я решила, что я тоже так хочу – разговаривать с людьми и помогать им с помощью разговора. Неоднократные мои попытки ее найти и отблагодарить не увенчались успехом, к сожалению!

Я прошла двухлетнее обучение у заведующего кафедрой психотерапии, сексологии и наркологии Виктора Викторовича Макарова в Академии Медицинского Последипломного Образования. В том же 2000 году прошла профессиональную переподготовку в Пензенском институте усовершенствования врачей по психиатрии и психотерапии. Это такой классический путь врача в психотерапевты – через специализацию по психиатрии. Коллеги-врачи с недоверием отнеслись к моему желанию стать психотерапевтом и «лечить словом». Но я уже начала свою собственную терапию и поняла, что «лечить словом» возможно. Но, по-прежнему, не было единомышленников. Я продолжала ездить на конгрессы и семинары к Виктору Викторовичу Макарову. Параллельно в Пензе я училась в группе В. Ядринкина, обучающего интегративной терапии. То есть, я с головой вошла в психотерапию.

Потом пошла дальше — на Москву (смеется). За мной пошли учиться и мои друзья. В процессе обучения, на конгрессе в 2002 году познакомилась со многими психотерапевтами: М.Решетниковым, Н.Лавровой,  А.Мельниковым. Был момент, когда я училась в четырех местах одновременно: у Виктора Макарова, в ВЕИПе (закончила с отличием в 2005г.), в институте Кроля у Е.Михайловой, в институте интегративной психотерапии. Ездила на учебу и экзамены в Москву, Санкт-Петербург. Ездила на конгрессы в Париж, Вену. Надо заметить, что тогда компьютеры так широко не использовались, не было интернета, электронных библиотек и прочего. Приходилось тяжело. Покупала книги, ходила в библиотеки. Только за первый год учебы я прочитала 100 книг. Понимаете, это тоже навык, полученный за время учебы в медицинском институте – уметь запоминать огромные объемы информации, работать с литературой.  Но было тяжело, я  – такой человек: надо все понять, пощупать, переложить на обычную жизнь, на простой язык. А тут – общая психология! Как ее по-простому объяснить? На тот момент единственный человек, который  меня профессионально поддержал, была профессор А.С.Ялдыгина с кафедры психиатрии. «Психоанализ — это так интересно! Вам я очень советую, деточка» - так она сказала мне в приватной беседе. И я бесконечно благодарна ей за поддержку.

А дальше я уже не могла вернуться в медицину, я понимала — корни болезни в другом… Естественно, за мной пошли мои друзья. С 2002 года регулярно в ВЕИП поступает 3-6 человек моих анализандов,  знакомых, друзей. Они могут жить в разных городах и странах: Греция, Кипр, Рязань, Москва...

Потом, когда я уже работала в этическом комитете ЕКПП, Татьяна Владимировна Мизинова спросила: «Где же ваши люди, почему их нет в РО Пенза?». А они «осели» в Москве и Санкт-Петербурге — пока учились, женились и выходили замуж –  и оставались там. Но некоторые возвращались в Пензу. Я несколько лет была региональным представителем, т.к. была одна. На сегодняшний день в нашем РО много моих учеников, есть анализанды, друзья, обучающиеся в моих группах.

- Так или иначе, в любом случае, все инициированы Вами. Сейчас намного проще стало учиться, есть дистанционная форма обучения. Люди выбирают сами, как и где учиться.

- Люди хотят быть «как я», общаться на равных. Даже мой муж, офицер, поступил и с отличием закончил ВЕИП. Чтобы мы могли разговаривать на одном языке (смеется).  И вообще, вся семья у нас в профессии — муж, дочь, сын, невестка. Все они уважаемые специалисты и мне есть, чем гордиться. А как помогали знания во время кризисов! Когда сын был подростком, только это и поддерживало. Он  – ребенок психоаналитика, и вся теория на нем пройдена. Если бы не учеба, я была бы обычной среднестатистической мамой. Но учеба и свой анализ давали опору. Зато сейчас это –  взрослый, состоявшийся мужчина, грамотный специалист.

- О, как я вас понимаю! Это целая отдельная беседа, я думаю – психоаналитические мамы.

- В свое работе опираешься на знания, конечно. Я много училась, я  – взрослый человек, и я  – из врачей. Надо сдавать экзамены, зачеты и то, что у тебя маленький ребенок, «не прокатывало».  Я родом из Саратова, в Пензу переехала уже потом. Мне в Саратовском мединституте говорили: «Распределишься в деревню на фельдшерско-акушерский пункт и больному расскажешь, что ты в это время болел и тему не выучил». Было понимание профессии и, когда я пришла в психотерапию, навык «старой школы» остался. Я училась, чтобы понимать предмет. Даже взять дресс-код. Летом в Саратове жара. И профессора говорили: «Как, ты пойдешь к пациенту с голыми ногами, без колготок? Ты же  – врач!» И конечно, это отложилось на всю жизнь. Профессионал должен выглядеть соответственно. А психотерапия вообще обязывает.

Может быть, есть и минусы в том, что я  – врач. Мне супервизоры иногда говорят: «Вам, Екатерина Львовна, надо вылечить, а мы должны анализировать». Но мне важен результативный итог. Если я работаю, да – мне надо вылечить. И  по опыту скажу – пациенты к нам идут за помощью. Потому что у них болит, им плохо, они мучаются. Интерес к психоанализу появляется позже. Сначала надо, чтобы не болело.

В общем, я училась серьезно. Первым моим супервизором был Михаил Михайлович Решетников. Он меня «провел» в профессию. А мой аналитик Элина Николаевна Потемкина просто меня «сотворила». В институте мы благоговели перед преподавателями. Было живое общение, можно было обратиться напрямую за любым разъяснением к преподавателю. Моим научным руководителем был Сергей Владимирович Авакумов, когда я писала диплом. Он очень подробно объяснял, поддерживал, восхищался. Перед защитой говорил, что работа отличная и мне не нужно тревожиться. Но я, конечно, тревожилась. Прошло много лет, на какой-то конференции в ВЕИПе он делал доклад: как всегда, волшебный. Я не успевала записывать, подошла к нему в перерыве, попросила это доклад. Он меня узнал, было очень приятно. Доклад через короткое время был у меня на почте. Татьяна Владимировна Мизинова на конгрессе в Баку читала прекрасный доклад о клиповом мышлении подростков. Для меня это был революционный доклад! С вопросами я подошла к Татьяне Владимировне и получила ответы на все свои вопросы. Это так важно, иметь возможно спросить, пообщаться непосредственно.

Мне всегда везло на педагогов, которые щедро делились знаниями, общались по-людски. Я тоже не жадничала, делилась своими знаниями, рассказывала об институте, о психотерапии. И так обрастала единомышленниками.

- И это очень заразительно! Живой интерес, живое общение, наша любовь к профессии.

 - Сегодня двоих «сосватала» в ЕАРПП - из Рязани и Липецка. Там у нас нет региональных отделений. Я им посоветовала через наше РО-Пенза пройти как регион развития; и обязательно дам им рекомендации. Я готова давать рекомендации тем, кто интересуется, кто хочет.

- Ура! Здорово! Будем расти! Екатерина Львовна, какие у вас сейчас образовательные проекты?

 - У меня есть свой центр, он работает уже 16 лет. Сайт центрекатериныумной.рф

Есть программа дополнительного образования. Я ее называю «Школа психоанализа для «чайников». На самом деле там 60 часов, 10 лекций. Я эту программу больше 10 лет читаю.  Там вся база психоанализа. Задумывалась она для тех, кто поступил в ВУЗы, в чем-то не разобрался, или как подготовка к экзаменам. И когда я ее читаю, я говорю, что это  – готовые экзаменационные билеты и, если вы вот это ответите, то будет достаточно. Я дорожу тем, что объясняю доходчиво, в примерах. Некоторые психологи приходят, слушаю лекции, а потом поступают в ВУЗы. Слушатели говорят, что все понятно, и перестают  бояться Фрейда. Что туда входит: основы учения З. Фрейда о бессознательном, история российского и зарубежного психоанализа, стадии психосексуального развития и психический аппарат, толкование сновидений, основы психоаналитической диагностики, теория объектных отношений, психодиагностика, техника работы, перенос, сопротивление, эго-психология, которую я, кстати,  очень люблю, но не все ее могут донести понятно и с любовью. Это один большой проект, два раза в год набирается группа, человек 10-15.

Еще ежегодно один раз в месяц  провожу тренинги по интегративной психотерапии под названием «Моя психологическая школа». Проект включает амурологию, телесноориентированную терапию, гештальт, транзактный анализ, экзистенциальную психотерапию,  работу с расстройствами пищевого поведения. Я не только в Пензе, но и в других городах - и в Самаре вела этот проект, и в Липецке. Итого раз в месяц целый год проводится 12 тренингов. Эта программа идет с 2002 года. 18 лет! У меня был период, когда я одни выходные вела тренинг в Пензе, следующие в Самаре, следующие в Липецке... А всю неделю я работала.

- У меня возникает вопрос - а жить-то когда?

- Это и есть жизнь! (смеемся) Параллельно у меня идет личный прием. Работают 3 группы терапевтические, 14 лет уже. Группы все эти годы стабильные. Уходят из группы только в декрет (смеется).

Еще есть моя авторская групповая терапия. Я ее называю «Женская группа». Это короткий проект, с элементами арт-терапии. В группе 8 человек, лепят, рисуют. И по поделкам я интерпретирую. Группа может быть и мужская, формирую по полу.

Есть совместный проект с сыном, есть с дочкой. Два разных проекта.

Совместный проект с Ириной Николаевой о заветных желаниях и цветах. Идея родилась от сказки «Цветик-семицветик». Я анализирую сказку, что не зря цвета в таком порядке идут, последовательность ходов (почему сначала баранки, потом куклы) и т.  д. Ирина Николаева интерпретирует очень красиво, с легендами, на объектных отношениях с цветами. Цветы ведь, так же как и деньги, и еда — это объект, с которым человек выстраивает отношения. Люди приходят поговорить вроде бы о цветах – «у меня любимый цветок роза», а находят много для себя, глубинные находки такие. Какая потребность удовлетворяется – в признании, в любви, в сепарации и т.д.

Проект с сыном, Умным Дмитрием Дмитриевичем, «Играем с Умными: Создание мира – уровень Бог». Сын создал настольную тренинг-игру, пока не буду все секреты открывать. Очень интересная, красивая игра, огромным спросом пользуется. Каждый из нас интерпретирует то, что он видит. Получается очень интересно. 5 часов игры – и ты выходишь на уровень - Бог! В силу занятости проводим раз в полгода.

Муж  – тоже психоаналитик. Он ведет тренинги и семинары по телесно-ориентированной терапии. В цикле около 10 занятий, довольно популярный проект.

Ирина Николаева ведет проект по сексологии. Это цикл тренингов, одна большая программа. Ею также 15 лет проводятся киноклубы, они уже стали международными. В киноклубах 3 группы.

- Это очень интересно. Мы хотим делать материал по киноклубам. Очень многие работают в этом формате, но по-разному. Есть киноклубы в Хабаровске, Ярославле, Пензе, во многих городах. У меня возник вопрос. Люди приходят на тренинг, а потом ходят в анализ? Как решается вопрос с границами? Очень тонкий вопрос. И еще один вопрос, это взаимосвязано: как, на ваш взгляд, сейчас у людей больше потребность в психоанализе или все-таки в других форматах — тренингах и прочее?

- Обычно, если люди ходят в анализ, то на тренингах слушают только теорию. Есть люди, которые ходят только в терапию, или только на тренинги, или только в анализ. То есть границы мы соблюдаем! А потребность в психоанализе огромна. Достаточно посмотреть мой ежедневник. Он битком. Когда говорят, что это никому не нужно, я отвечаю – посмотрите в мой ежедневник! Иногда человек приходит на консультацию 1-2 раза, потом он втягивается и сотрудничество перерастает в многолетнее. В основном, у меня люди в длительной терапии. И еще. Я никогда не давала рекламу. Ничего в нашем деле не дает реклама, я убеждена в этом, особенно в провинции. Только «сарафанное» радио. И это, на мой взгляд, хорошо. Люди приходят мотивированные.

Несколько лет назад меня попросили поработать психотерапевтом в наркологическом центре.  Наркологи, так же как и я когда-то, ничего не слышали про психоанализ и как это работает. Я там создала группу по работе с созависимыми. Читала коллегам-психиатрам лекции. И что вы думаете  – один из них закончил ВЕИП, переехал в Москву и там работает психоаналитиком. А двое коллег пришли ко мне в анализ. Затем я передала начатое дело своим ученикам и уволилась.

- То есть, вы реально  – пионер! По факту.

- Я прямо натерпелась из-за этого, коллеги-врачи крутили пальцем у виска: «Ты что, бронхиальную астму собралась вылечить?». Т.е. поддержки не было, особенно в начале пути, и поэтому пришлось самой себе создавать круг общения.

Был у меня один переломный момент. В 2002 году, когда я училась на 2-м курсе ВЕИПа, я арендовала кабинет. Мой первый кабинет был очень скромным, но оборудованный с любовью. Кстати, преподаватели потом показывали фотографию – вот как выглядит настоящий психоаналитический кабинет. А все потому, что сделано с любовью! Но я отвлеклась. Так вот,  ко мне привели больного шизофренией. Я с опаской начала работу (под супервизией, конечно), но все сложилось. Человеку в 2013 году сняли диагноз, а в 2015 году вообще сняли с учета! Да, это  – длительная, кропотливая работа, которая иногда выматывает. НО результат очень вдохновляет! Даже если бы я за всю свою практику одного его вылечила – оно того бы стоило!

- Этот случай так и просится к опубликованию!

- Это окрыляет. Действительно. И это  – не для красного словца. И вообще, я натерпелась много, да еще Пенза  – не мой родной город. Поэтому я поддерживаю всех, кто начинает интересоваться психоанализом. Когда я вижу человека с хорошей ментальностью, но не решившего, чем заниматься в жизни, я говорю: «Идите в психоаналитики. Будете в кабинете сидеть и с людьми «за жизнь» разговаривать. Да еще за это деньги получать». Человек удивляется: «А что, так можно?». «Можно» - говорю я. «Только надо много учиться, учиться настоящим образом.  Диплом-то тебе в любом случае выдадут, но очень важно действительно научиться работать. Тяжело, но я тебя научу, подскажу, разъясню — обращайся!»

- Напрашивается вопрос, Екатерина Львовна. Для начинающих специалистов это особенно важно. У них очень много тревог: нужен ли им психоанализ, как создать свою практику с нуля, будут ли ходить пациенты? Вот Вы сейчас так улыбаетесь, и я так же улыбаюсь, когда такие вопросы слышу. Но для многих начинающих коллег это  – действительно важная тема. Я думаю: работай, делай свое дело — и пациенты придут, и «сарафанное радио» заработает. А вы как думаете?

- Да. Мне эти вопросы задавали в Баку на первой конференции по  психоанализу в 2019г. Пригласил меня туда с докладом однокурсник  Фариз Самедов. Было боязно, на конференции были выдающиеся, авторитетные личности.  Приезжали боги, просто боги психоанализа! Я без сарказма говорю, на полном серьезе. И тут я из Пензы. Но Фариз мне сказал: «Доклад докладом, но еще расскажи, как ты работаешь. Будут сидеть молодые психологи, педагоги, социальные работники, логопеды — и никто не знает, как работать. Выйди и расскажи, как ты это делаешь».  И как раз эти вопросы там обсуждались – где взять клиентов, вот поэтому я и заулыбалась сейчас. Я рассказала о том, что клиенты везде, реально везде. Не надо думать, что где-то в отдельном, специальном месте есть скопище людей, на которых написано – клиенты; нет. У всех, абсолютно у всех людей есть вопросы по жизни, и если к тебе есть доверие – люди тебе эти вопросы зададут.

- Вопросы, которые «болят» и хочется их с кем-то обсудить.

- Конечно! И, если мы отвечаем грамотно на эти вопросы, люди придут еще, спросят, к кому еще можно обратиться. Но они из этого пространства не уйдут. Все просто: учись и тебя научат. Я, когда поступала в мединститут, я тоже не знала, как лечить. А потом научилась.

- Да, это главная идея. Психотерапия — это то, чему обучают. Психоаналитиками не рождаются.

- Да, просто надо учиться. Прочитай лекцию, выучи параграф. Когда мне говорят, что на тренинг или школу  нет денег, я отвечаю так. Ты подойди, скажи преподавателю, что очень хочешь учиться. Что будешь самым прилежным учеником, что вы как преподаватель будете мной гордиться. Но у меня нет денег заплатить за эту лекцию. И я тебя посажу, и по слогам читать учить тебя буду. В нашем деле за «благодарные уши» будешь держаться как преподаватель. Когда не просто заплатили, отсидели лекции и ладно. А вот когда люди спрашивают, уточняют, записывают — видно, как им это помогает. Как начать работать? Начать учиться надо, а там всему научат.

- Мне интересно ваше мнение вот о чем. Я наблюдала много раз, и Вы наблюдали, наверняка, когда происходит качественный и количественный скачок в развитии начинающего специалиста в определенный момент. Сначала человек жалуется: «Нет пациентов, нет пациентов» — потом что-то происходит, и они уже есть. Ты стал готов, видимо. Количественное перешло в качественное. И появляются пациенты, и этот вопрос – где их брать -  отпадает сам собой. Человек научился работать.

- Мне кажется, все упирается в знания.  Можно три года работать и не понимать, что происходит с пациентом. И когда супервизор объясняет, у человека открывается второе дыхание, появляется азарт. Просто не хватает знаний. То есть, надо учиться.

Многие боятся супервизироваться по разным причинам. Многие боятся, что их оценят негативно, поругают. И у нас, как у педагогов, должна быть просветительская деятельность: что супервизия - это не работа над ошибками, не оценка, не экзамен. В работе с пациентом работает и твое бессознательное тоже, а без третьего взгляда ты этого не увидишь. Ты приходи, покажи, обсуди — и откроется второе дыхание.

- Да, когда приглашаешь в супервизионную группу, человек приходит и понимает, что боялся напрасно, и, на самом деле, никто не кусается. Это опыт.

- Этот опыт идет от преподавателей, спасибо им большое. У меня было несколько иначе. Я готовилась сама, меня очень хвалили преподаватели, но я все равно очень боялась. И я готовилась одна, в этом была большая сложность – не у кого спросить, правильно подготовилась или неправильно, и я с этим страхом приехала сдавать экзамены. И я сдавала, как сейчас помню, у меня был вопрос: «Инкорпорация. Интроекция. Идентификация». И я такая вся дрожу, и в то же время понимаю, что я выгляжу глупо – мне 38 лет, а я дрожу! И я говорю: «Сейчас, я соберусь, я точно знаю ответ. Инкорпорация – это кровь и плоть Господня, просфора с кагором в церкви. Интроекция – это как выйти замуж девственницей, но ты не знаешь, почему именно так, но точно знаешь – до свадьбы – ни-ни! А идентификация – это вот я за 9 месяцев прохождения психоанализа  поправилась на 9 килограмм!». Вот также, как сейчас, все выпалила ему разом. А Мазин говорит: «Все, пять. Идите». Я-то думала, что я плохо ответила, ни одного определения не назвала, ну все, завалила экзамен! А он вслед мне говорит: «Вот если все так будут сдавать, это будет здорово!».

Этот опыт мне показал -  нашим преподавателям очень важно, разбираетесь ли вы в предмете. Не как заучили определения, а как понимаете смысл. И еще это  –  разрешение быть собой. Это  – «разрешение» быть взрослой,  говорить на том языке, на котором вы говорите, это  оказало мне мощную поддержку и помогло преодолеть все страхи. Меня не загоняли в жесткие рамки. Поэтому я лояльна к этическим нормам, я очень хорошо в них разобралась – что правильно и что неправильно по сути, не по форме. Я понимаю, когда этические нормы неправильно трактуют, я против ужесточения.

- Вы много лет работали в этическом комитете ЕКПП, расскажите об этом.

- Да, 8 лет. Часто защищала коллег. Но это конфиденциально.

- Я думаю, мало кто сознательно нарушает этические нормы. Мы приходим в профессию не для того, чтобы нарушать что-то, а для того, чтобы помогать и получать удовольствие от своей работы. Просто иногда возникают сложные ситуации, где кто-то оказывается слаб и ошибается.

- А затем это еще неправильно истолковывается... Поэтому мой живой язык помогает расставить все точки на I. Терминами не прикроешься.

- Екатерина Львовна, почему вы выбрали членство в ЕАРПП?

- Для меня важна принадлежность к европейским коллегам: к Европейской Ассоциации Психотерапии (ЕАП)  и European confederation of psychoanalytic psychotherapies (ECPP, Vienna, Austria). Только Европейская Ассоциация Развития Психоанализа и Психотерапии (ЕАРПП) является национальный отделением ECPP, Vienna, Austria в России. Надо отметить, что ECPP, Vienna, Austria состоит из национальных отделений разных европейских стран - Франции, Англии, Украины, Австрии и т.д. С европейскими коллегами - ректором института Зигмунда Фрейда в Вене Альфредом Притцем, с Маркусом Фаем и многими другими мы знакомы много лет, я неоднократно участвовала в европейских психоаналитических конгрессах.  Я –  активный член организации, и много лет работала в Правлении и в этическом комитете российского национального отделения - вместе с Марией Дмитриевной Машовец, с Ириной Владимировной Бардаковой, с Татьяной Владимировной Мизиновой. Это  – многолетние связи, это  – слаженная организационная работа.  И когда произошел раскол, то я и мои коллеги из Пензы остались вместе со всей командой - в ЕАРПП.

- Как ваше региональное отделение будет развиваться?

- У нас есть прирост –  3 человека. Мои молодые коллеги сертифицируются, получают статусы. Я всегда «за» сертификацию. Сертификация — профессиональное признание, это очень важно. Судьба распорядилась так, что я из Саратова приехала в Пензу. Но с моими однокашниками-врачами поддерживаем близкие отношения. Я им не говорю, что я психотерапевт. Они не оценят меня как профессионала, а отреагируют как обыватели. Мои коллеги врачи не знают, что такое психоанализ и как можно психоанализом шизофрению вылечить. И они этого не поймут. Поэтому  наша общественная организация — это то пространство, где тебя могут оценить как специалиста. Поэтому сертификация необходима. Это  – профессиональное жюри, которое стоит за тобой. Количество часов терапии говорит само за себя. То, что ты ее проходил у профессионала, затем учился там-то и там-то, а после института еще и там — все это делает тебя уважаемым специалистом, уважаемым коллегами. Мы не просто все «приличные люди», как говорил мой Учитель, а уважаемый коллега в уважаемом сообществе.

- Уважаемый за свои реальные достижения, за то, что ты на самом деле сделал. Не с тем, что ты про себя фантазируешь, а с тем, что конкретно реально делаешь. Каждый день. Долгие годы.

- Поэтому я всем настоятельно рекомендую сертифицироваться. Сейчас в РО Пенза 3 психотерапевта Единого Европейского Реестра (EAP). Я ратую за все статусы, регалии.

- Это наш здоровый нарциссизм.

- Ты же учился, надо, чтобы все знали, надо, чтобы были результативные итоги.

- И мы плавно и естественно подошли к теме этого выпуска журнала «Психоаналитическое сообщество. Зачем?». Вы как раз на этот вопрос и ответили: зачем нужны психоаналитические сообщества. Для того, чтобы мы получали признание коллег. Мы не можем в полной мере его получить от друзей (они не понимают), от пациентов (они на нас смотрят необъективно). Нам нужно признание коллег.

- Для спортсменов существуют Олимпийские игры. У врачей есть показательные операции. А мы где можем показать успехи? Сертификация — это не просто документ, подписанный твоими коллегами. За каждой подписью стоит ответственность за квалификацию специалиста. Я, когда даю рекомендацию, я отвечаю за этого человека. Это не просто моя подпись, это моя репутация, мой опыт. Иногда мне говорят: «Я знаю, что Вы как-бы психолог....» Я отвечаю: «Я Вам покажу все свои дипломы, сертификаты, «медали» и Вы мне ответите - в ком из моих педагогов Вы сомневаетесь?» Сертификация — это цепочка всех тех, кто стоит за нами, всех наших учителей. И за мной стоят педагоги, которым не стыдно за меня. И я через всю жизнь несу эту благодарность им. Мои педагоги говорят, что я  – их любимая ученица. Это дорогого стоит. Чтобы эта связь была, ты ведь выучился, за тобой стоят твои педагоги. В тебя вкладывались, и ты, будь добр, продолжи эту цепочку — выучи своих последователей.

- Мы говорим сейчас про психоаналитическую родословную, по сути.

- Да, именно. Про тех, кто стоит за нами, про наш тыл. Про тех, кто будет после нас – про наших учеников. И про преемственность знаний и профессии. Меня часто спрашивают, почему я не пишу книги. Я не умею писать книги, я оставляю своих учеников. Книги пусть напишут они!

- Прекрасно! Хорошо побеседовали, спасибо!

- Спасибо!